Актер Михаил Горевой заявил, что российский театр находится в катастрофическом состоянии

На ТНТ стартует комедийный сериал «Полупановы» — история о необычной семейке, которая живет в своем абстрактном мире и не желает улучшать жилищные условия по программе реновации. В касте сериала собрались как начинающие артисты, так и звезды российского кино — среди них Михаил Горевой. В интервью «Газете.Ru» актер рассказал, чем его привлек юмор «Полупановых», порассуждал об отличиях отечественной киноиндустрии от западной и дал уникальную характеристику Стивену Спилбергу.

— Авторы сериала «Полупановы» занимались творчеством без продюсерских настояний и выкладывали свои ролики в интернете. Вы уже снимались у них в проекте «Зема». Почему вам было интересно поработать с командой любителей?

— Я получаю много предложений, и это было одно из них. Я начал внимательно читать и увидел жанр «буффонада». Я такого не встречал уже долгое время, поэтому сценарий привлек мое внимание. А когда начал изучать его детальнее, то понял, что это какой-то совершенно отчаянный, яркий эксперимент.

Я большой поклонник английского кино вообще и «Монти Пайтона» в частности — и у меня в голове сложился референс. Когда я встретился с ребятами и сказал им об этом, они аж завизжали от удовольствия. И наш визг был взаимен! Я сказал режиссеру, что ничего не понимаю, но вот тебе джойстик для управления мной, рули! Я люблю эксперименты, это же моя работа. Люблю решать интересные задачки, и эта мне такой показалась. Я прекрасно съездил в Пензу и хорошо поработал. Отличные ребята, желаю им процветания. И, конечно, звать меня в новые проекты. Будем сотрудничать! Мне очень понравилось это творческое путешествие.

— Участие в проекте артиста такого уровня — большая удача для начинающих авторов. Для вас важно поддерживать молодых творцов и их смелые эксперименты?

— Прежде всего меня интересует сам материал, как накормить своего творческого зверя. Потом, конечно, деньги. Я ничего больше делать не умею, а у меня большая семья. Что касается поддержки молодых авторов, то я скажу так: я синефил, я очень люблю кино. Знаю, как начинал Тарантино. Сам регулярно работаю с молодыми ребятами, студентами. Болтаюсь с молодыми, чтобы сердцем не стареть! Я с наслаждением вспоминаю свою работу с Кириллом Соколовым в фильме «Папа, сдохни». Я вообще с молодежью работаю с большим удовольствием.

— Вы сказали, что вам нравится английский юмор и «Монти Пайтон». Как вам кажется, есть ли в абсурдистском юморе «Полупановых» что-то от британских комиков?

— Поскольку я и снимался в Британии, и смотрю фильмы на английском языке, то вижу, что там есть своя структура юмора. И «Полупановы» — это ни разу не подражательство. В целом — что нас отличается от тех же британцев? Руки, ноги, голова — все одинаково. Проблемы примерно те же: как собрать ребенка в школу, как долг отдать. Тогда что нас отличает? Культура и язык. А это вещи разные, и хорошо, что так.

Я прекрасно понимаю, что юмор «Полупановых» зайдет не всем, кто-то будет говорить: «Это придурки какие-то, и Горевой дурак, что туда полез». Юмор — тонкая материя: кому-то нравится «Аншлаг», кому-то шоу Петросяна, кто-то Жванецкого любит, а кто-то — Comedy Club. Так что пусть цветут все цветы! Только цветы, а не мерзость. Что касается нашего сериала, то он, насколько я видел, в мерзость не переходит, он в этом плане четко выдержан. И юмор в нем — это не Моисеевы скрижали, потому что мы много чего придумывали на площадке. Получилось настоящее творчество. Я всегда говорю: не превращайте репетицию в работу. Как говорил Конфуций, занимайся тем, что тебе нравится, и ты ни дня в жизни не будешь работать.

— У вас есть большой опыт съемок за рубежом. Сейчас много говорят о том, что в России киноиндустрия очень молодая — и лишь теперь у нее стали формироваться индустриальные законы. Как вам кажется, какие из западных законов для нашей индустрии применимы, а какие ей не подходят? Есть ли вообще смысл ориентироваться на уже сложившуюся индустрию, или стоит без оглядки формировать свою?

— На Западе это именно индустрия, настоящий завод. Во главе угла стоит коммерция, и это правильно, потому что люди работают и зарабатывают. А для этого нужно быть компетентным. Что раздражает, так это дилетантизм. Надо учиться у них отношению к работе. Я ведь бывал на таких площадках и знаю, о чем говорю. Там есть чему поучиться. Например, хвалить друг друга. Готовиться. У них подготовительный период очень долгий и скрупулезный, зато потом на площадке все работает четко. А у нас часто все работает на скотче и проволоках.

При этом важно бережно относиться к самим себе и своему наследию. Ведь какое у нас было кино! Никто не мог снимать, например, военное кино так, как это делали мы. Вот Спилберг, мой дорогой коллега и товарищ, классное кино снял — «Спасти рядового Райана». Но если сравнивать с «А зори здесь тихие», «Они сражались за Родину» и другими великими картинами — это просто разные этажи.

А мы в девяностых и нулевых как-то небрежно отказались от своего — вот это неправильно. С моей точки зрения, терять свою самобытность — это ошибка. Свой язык, свою вибрацию надо ценить и выделять, тем более в нынешней ситуации.

— Как вам кажется, есть ли сейчас у российских актеров возможность получать за рубежом роли не только «плохих» и «странных» русских, или исторический период таков, что это невозможно? Почему так сложилось, что у русских именно такая репутация в зарубежной массовой культуре — и этот стереотип довольно сложно сломать?

— Индустрия работает по своим законам, и она направлена на зарабатывание денег. Во времена Холодной войны русский был злодеем — это клише, к которому привыкли. Поэтому это активно использовалось в «Джеймсах Бондах» и других их агитках. Потому что любое хорошее кино — это так или иначе пропаганда. Пропаганда вкуса, пропаганда стиля, пропаганда смыслов. Это был инструмент для получения денег. Думаю, что сейчас нас ждет только усугубление ситуации.

А ломать стереотип… Да не надо ничего ломать! Я вот все время злодеев играю — и очень доволен. Это гораздо интереснее, чем играть героев-любовников.

— Следили ли вы за прошедшим Каннским кинофестивалем? На нем американский фильм «Анора» с участием Юры Борисова и Марка Эйдельштейна получил «Золотую ветвь». Рады ли вы за соотечественников, следите за их успехами?

— Конечно, я об этом слышал, поздравляю коллег, они большие молодцы. Очень хочу посмотреть кино. Юра Борисов — очень хороший актер, спасибо, что есть такие артисты. Марка Эйдельштейна пока знаю не так хорошо, очень любопытно посмотреть на его работу.

— Вы за свою карьеру работали с людьми, которых принято называть иконами и гигантами, — Александром Миттой, Леонидом Филатовым, Инной Чуриковой. Как работа с ними отпечаталась на вас? Насколько важно для молодых артистов работать с личностями такого масштаба?

— Это необходимо! Потому что это люди-порталы, которые дают возможность прикоснуться к знанию. Меня часто спрашивают про мою работу со Спилбергом. Я его определил так. Вот, знаете, бывают черные дыры в космосе, которые в себя все засасывают: время, пространство и космический мусор. А Спилберг — это такая светлая дыра в космосе, из которой на наши головы и в наши души идет свет духовных знаний. Инна Чурикова, Глеб Анатольевич Панфилов, Лев Дуров, Армен Борисович Джигарханян и многие другие — это такие поцелованные Богом люди. Они несут знание, но не в буквальном смысле. Не буквы, а вибрации.

Я сам преподаю с удовольствием. Но понимаю, что актерской профессии в принципе научить нельзя. А пытаться сделать это онлайн — такая адская дикость, что даже представить невозможно. Это все должно быть на уровне вибраций, прикосновений, дыханий, созвучий. И это все надо уметь воспринять. Как у Есенина начинается «Исповедь хулигана»: «Не каждый умеет петь, не каждому дано яблоком падать к чужим ногам». Развелось слишком много людей, которые называют себя артистами. На самом деле это не так. Это уникальный инстинкт.

— Есть ли сейчас в российском кино или театре личности большого масштаба, общение с которыми может поменять человека?

— Конечно, и сейчас есть большие артисты, но я не хочу кого-то выделять. Давайте лучше вспомним Сережу Колтакова, который не так давно от нас ушел. У него, может, и не было больших регалий, но это был артист милости божьей. А какой поэт! Какой сказочник! Какой писатель!

— Вы однажды сказали в интервью, что у вас «сердце болит за современный театр». Как вам кажется, в каком состоянии наш театр сегодня? Какие процессы вас беспокоят и почему?

— На мой взгляд, наш театр находится в катастрофическом состоянии. Не о таком театре мы мечтали. Во времена серебряного века русской поэзии был золотой век русского театра. К нам пришло сакральное знание в виде той самой системы, которой все завидуют. Я встречался с очень большими артистами: Томом Хэнксом, Джеки Чаном, Гари Олдманом. И когда они узнавали, что я заканчивал МХАТ, все время расспрашивали, как там и что. Это некое живое знание, наша самобытность, которая сейчас разрушается на глазах.

Скажу за себя: на мой взгляд, сейчас самое время заниматься со студентами. Если у меня получится, если кто-то зацепит вот эти мои знания, которые и не знания вовсе, а скорее вибрации, то будет здорово. Это не знания из книжки, это не учебник, это состояние.

Как Ольга Бузова могут все. Для этого не надо учиться, не надо приходить и тратить мое время. Я о другом.

Что думаешь? Комментарии